Мюнхен — наш Фултон

Отныне Россия будет формировать абсолютно самостоятельную внешнюю политику

Последние дни прошедшей недели внесли окончательную сумятицу в умы западных политиков, не способных однозначно интерпретировать речь Президента России на Мюнхенской конференции.

Более того, оправившись от первичного шока, отдельные наблюдатели сделали вывод о том, что Россия вновь возвращается на путь холодной войны с Западом, переводя экономическое давление в политическое русло. На самом деле речь нашего президента можно расценивать как подведение черты под серией мероприятий, исправлявших урон, нанесенный марионеточной в прошлом политикой предыдущих правительств РФ. Действительно, долгие годы кормления за счет кредитов МВФ, часть которых, вероятно, разворовывалась, не доходя до целевых пользователей, безудержное разбазаривание активов, в том числе в пользу иностранного капитала, зачастую просто заинтересованного в ликвидации конкурентов на 1/8 части суши, — все это не могло больше продолжаться. За прошедшее время нашей стране удалось избавиться от подчиненного положения просителя и превратиться в реально сильную державу. Отчасти это явилось следствием роста цен на углеводородное сырье, но и само изменение позиции России на мировом рынке углеводородов этому росту также способствовало. В любом случае человечество не могло безудержно потреблять невозобновляемые ресурсы задаром. И то, что Россия вносит свой вклад в рациональное использование этих ресурсов, в том числе и за счет сбалансированной ценовой политики, не может не возбуждать ретивые умы на Западе.

Начиная с тех времен, когда Уинстон Черчилль был еще военно-морским министром, Запад стал уделять огромное внимание борьбе за источники углеводородного сырья, сожалея, что не все они находятся под его личным контролем.

С тех пор мало что изменилось. После Второй мировой войны всем стало понятно, что страны, обладающие углеводородным сырьем, от блокады или остракизма не умрут. Хотя активная борьба за минимизацию мировых цен на нефть и газ, очевидно, не могла не сыграть своей роли в уничтожении СССР и его позиций как мировой державы. И то, что сегодня цены на энергоносители достигли значительного уровня, лишь свидетельствует о том, что падение рынка в середине 80-х — это искусственно спланированная акция.

Однако рынок все расставил на свои места и привел определенные круги Запада, в первую очередь в США, к вопросу возвращения контроля над глобальными запасами углеводородов и над Россией.

Только в этом ключе и следует рассматривать наступление США на Ирак, ликвидацию режима, худо-бедно контролировавшего спокойствие в этом весьма нестабильном регионе, и то упорство, с которым Буш все-таки пытается взять под контроль все скважины на берегах Тигра и Евфрата.

Следующим шагом стало желание расширить возможности НАТО с точки зрения развертывания ПРО. Чехия и Польша — бывшие партнеры СССР, сегодня с радостью предоставляют свои территории для слежения за российскими объектами. Очевидно, что в рамках развертывания систем противоракетной обороны будут установлены и элементы электронной разведки «Эшелон», которая позволит установить максимальный контроль над всеми телефонными, радио- и интернет-средствами коммуникации на территории России. Тем временем Россия последовательно выстраивает систему защиты своей экономики от несанкционированного враждебного воздействия, в первую очередь, в части добычи и переработки углеводородного сырья. Предотвратив предполагаемую продажу ЮКОСА американскому капиталу, руководство страны выполнило наконец наказ российских производителей и взяло под контроль проекты, разрабатываемые в режиме соглашения о разделе продукции. Выработка особого подхода к привлечению инвестиций в стратегические отрасли позволила обезопасить российские предприятия от гринмейла и рейдерства со стороны западных акул, в интересы которых входит не только собственное обогащение, но и установление хотя бы минимального контроля над российскими источниками сырья.

Заявление нашего президента по поводу Штокмана окончательно определило политику российских нефтегазовых компаний как политику опоры на собственные, российские, источники финансирования и технологических решений. Это помимо вопросов безопасности решает и вопрос гармоничного развития отечественных предприятий несырьевых отраслей. Действительно, например, предприятия СРП сплошь и рядом пытались заказать услуги и оборудование за рубежом, развивая, таким образом, за российские деньги зарубежные компании. Тем временем отечественные НИИ и промышленные предприятия попросту подыхали.

Сегодня иностранный капитал (например, ConocoPhillips как акционер ЛУКОЙЛа или BP как акционер ТНК-ВР), работая в России в сырьевых отраслях, в общем и целом находится под контролем российского бизнеса и российского государства, что гарантирует его ивестиционные интересы, но пресекает всяческие попытки влиять на энергетическую позицию России.

Все это не может не раздражать наших западных контрагентов, постоянно напоминающих об Энергетической хартии, которая поставила бы трубопроводы России в зависимость от интересов Европы и, например, Туркмении, и перешедших от своеобразных сетований к реальным мобилизационным действиям.

И именно поэтому российский президент в Мюнхене выразил обеспокоенность расширением НАТО и позицией Европы по отношению к России. Это выступление нельзя рассматривать иначе, как реакцию на уже осуществленные действия и уже принятые решения. Понятно, что отныне Россия будет формировать абсолютно самостоятельную внешнюю политику, направленную на защиту своих экономических интересов. И раз судьба так распорядилась, что энергетическая сфера превалирует в нашей экономике, значит, именно энергетические интересы и будут определяющими еще некоторое время в нашей внешней политике.

Именно поэтому было заявлено нашим министром обороны и об увеличении оборонного бюджета. Невозможно выстраивать устойчивую внешнеполитическую стратегию без обеспечения ее материальной защиты, тем более в тот момент, когда бывший условный противник снова говорит о возможности и успешности войны с Россией. С точки зрения экономики, когда Министерство обороны реально оплачивает свои заказы деньгами, увеличение ассигнований на вооружение скажется на экономике в целом позитивно — увеличит ВВП, поднимет благосостояние предприятий, выпускающих вооружение, и их работников. Соответственно, будут задействованы лучшие умы военных и гражданских НИИ (в области радиоэлектроники, разработки космических и воздушных аппаратов, снарядов и огнестрельного оружия и т.д.), обновится станочный парк машиностроительных предприятий ВПК (хорошо бы, тоже за счет российских станкостроительных предприятий). Будут реализованы новые передовые технологии отечественных предприятий (например, получение моторных топлив из попутного газа по технологии компании «Метапроцесс» или создание больших грузопассажирских дирижаблей по технологии компании «Локомоскай» для перевозки войск и тяжелой техники).

Не проиграет от перемен и сырьевая отрасль. На сегодняшний день нефтегазовые предприятия страны уже не нуждаются в зарубежных технологиях — современная промышленность вернула свои позиции в области изготовления оборудования, а отечественные компании обеспечивают не менее передовые решения для выполнения задач добычи и переработки сырья. Например, компания «НОВАТЭК» построила по технологии и проекту российской компании «Метапроцесс» самый северный (выше 66-й параллели) и самый маленький в мире газохимический завод по получению метанола, используемого для добычи газа. А «Севмашпредприятие», при участии ЦКБ «Рубин» и «Гипроспецгаз», вполне способно построить платформу для Штокмановского месторождения безо всякой иностранной помощи.

Таким образом, можно констатировать, что выступление президента в Мюнхене это не только знак зарубежным партнерам, что отныне Россия снова великая держава, но и сигнал российским экономическим субъектам, что время унижения и пресмыкания прошло, и российское государство снова с российской экономикой. И это навсегда.

Георгий Кириллов

Институт развития прессы © FinS.ru
<<< Назад