Пушкин не сдал бы Единый госэкзамен

Итоги пресс-конференции

Вероятнее всего, Александр Сергеевич Единый государственный экзамен (ЕГЭ) завалил бы, поскольку был, как известно, нулем в математике. Эйнштейн, заставь его сдавать ЕГЭ, скорее всего, тоже не блеснул бы баллами. Он признавался в письмах: «Я специально забыл, кто открыл скорость света, потому что это можно посмотреть в любом справочнике». Усредненная система тестирования не позволяет пробиться людям с талантами. ЕГЭ в минимальной степени выявляет творческие способности и для приема в вузы не подходит. А задача университетов — охотиться за талантами, надо использовать высшее образование для того, чтобы искать новых Ломоносовых, Сеченовых, Менделеевых. Об этом говорили участники «круглого стола», посвященного актуальным проблемам высшего образования в России, дискутировали о соответствии уровня выпускников требованиям рынка труда, о национальном образовательном проекте и о многом другом.

Единый государственный экзамен или Единое государственное оценивание?

Виктор Садовничий,
ректор МГУ им. М.В. Ломоносова, президент Союза ректоров России

Думаю, что не за горами ЕГЭ-оценивание, одна из моих идей, чтобы ученики оценивались в школе регулярно, не только в 11 классе, и была база данных. Сейчас закон о Едином государственном экзамене существенным образом переработан, присутствуют такие элементы, как творческие конкурсы, олимпиады, право вуза проводить собственные экзамены, и Единый государственный экзамен вводится с 2009 года. Я противник тестирования, но, к сожалению, митингами не поможешь. Нужно минимизировать отрицательные последствия.

Анатолий Торкунов,
ректор МГИМО (Университета) МИД России

В этом году 100 человек в наш вуз были зачислены по итогам ЕГЭ, мы, конечно, будем очень внимательно следить за их успеваемостью. Те 30 человек, которые были приняты в прошлом году, показали неплохие и некоторые даже очень хорошие результаты. Но у них был очень высокий балл по ЕГЭ. При этом существенно возросло и число ребят, поступивших в университет как победители всероссийских олимпиад, по законодательству — без экзаменов. Я должен сказать, что это прекрасные ребята. И еще я хотел сказать о медалистах. Сейчас уже объявлено о том, что они лишатся соответствующих преимуществ. Сейчас очень много, 60% от общего числа принятых, — медалисты. Я бы для детей этот стимул — возможность сдавать меньшее количество экзаменов — оставил.

Ясен Засурский,
декан факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова

Единый экзамен хорош для того, чтобы определить уровень средней школы. В нашем университете были попытки изучить, как занимаются те, кто сдавал ЕГЭ (хотя в МГУ нет приема по Единому экзамену).

Исследования показали, что такие студенты, даже те, которые имели высокий уровень, не справляются с учебной программой. Все-таки от нас ждут, что мы дадим обществу людей, которые откроют новые пути в социальной, экономической сфере и, конечно, в научно-технической мысли. И здесь ЕГЭ, усредненный экзамен, мне кажется, не очень полезен.

Сергей Комков,
президент Всероссийского фонда образования

Единый государственный экзамен — это очень большая ошибка, ее признали многие страны, в том числе Франция, которая была родоначальницей ЕГЭ. Они ушли от него через пять лет после начала эксперимента. ЕГЭ замешан на огромных деньгах, помимо того, что это крупная ошибка, это еще и крупнейшая афера века. Мы серьезно занимаемся этой проблемой, и я думаю, что кое-кто из организаторов ЕГЭ окажется на скамье подсудимых.

Конкурсы по проведению ЕГЭ проводились с грубейшими нарушениями, фактически в закрытом варианте, деньги делятся непонятно каким путем. Прокуратура проводит проверки выемки документов по этому поводу.

Россия всегда имела фундаментальное классическое образование, которому завидует весь мир, у нас собственный прекрасный опыт. Сегодня есть целостная система ЕГО (Единого государственного оценивания), куда войдут и конкурсы по выбору талантливейших ребят, олимпиады.

Нужен ли вузам закон об автономных учреждениях?

Сергей Комков,
президент Всероссийского фонда образования

Первое чтение закона об автономных учреждениях прошло. И как только этот закон будет принят, целый ряд вузов просто прекратит свое существование. Они пойдут под процедуру банкротства и ликвидации и в результате мы через некоторое время увидим, что на месте, где был прекрасный вуз, оказалось казино или какой-то доходный дом. Кто-то очень здорово задумался над тем, что пора приватизировать то, что пока не приватизировано. Недра приватизировали, предприятия приватизировали, теперь осталось приватизировать социальные объекты. Это, кстати говоря, связано с хроническим недофинансированием вузов. У нас многие центральные вузы недофинансируются на 25-30%, а региональные вузы — на 40–50%.

Виктор Садовничий,
ректор МГУ им. М.В. Ломоносова, президент Союза ректоров России

Хочу сказать, что закон об АУ (автономных учреждениях), который был вынесен на первое чтение, Союз ректоров полностью не устроил. Мы выразили категорическое возражение, и сейчас ко второму чтению подготовлен фактически другой закон. Все 23 предложения Союза ректоров, которые мы собрали со всей страны, были учтены. Закон содержит три базовых принципа. Первый — добровольность, решение принимается советом вуза, не ректором (я настоял на совете). Второе — полное сохранение имущества. Третье — сохранение правового статуса, вуз остается государственным учреждением, просто форма управления другая. И сохраняется бюджет. Честно сказать, очень многие вузы критикуют меня за то, что я слишком консервативно отношусь к этой идее. Они готовы воспользоваться этой возможностью. Я занимаю осторожную позицию.

Соответствуют ли выпускники требованиям работодателей?

Виктор Садовничий,
ректор МГУ им. М.В. Ломоносова, президент Союза ректоров России

Я против того, чтобы муссировались лозунги о том, что высшая школа ничего не может, работодатель недоволен. Это вопрос обоюдный. Года два назад предложил работодателям корпоративные университеты.

Хочу доложить, что сейчас только в МГУ пять корпоративных университетов. Что это такое? Работодатели заказывают подготовить специалистов, которые им нужны, в том числе и экстра-класса. И вот крупнейшие системы работодателей («Базовый элемент», «Роснефть» и др.) организовали такие факультеты, их уже десятки в стране. В МГУ корпоративные университеты на правах факультетов. Все затраты, связанные с обучением, привлечением преподавателей, например из крупных бизнес- школ из-за рубежа, лежат на работодателе.

Прием в эти корпоративные университеты идет в рамкам и по требованиям МГУ и наших преподавателей. Таким образом, это структура МГУ, диплом МГУ, учебный план МГУ, оплата работодателя, здания, которые возводят, — за счет работодателя. Мне кажется, за этим будущее. Вот ответ работодателям, как доводить выпускников до нужной им кондиции.

По моему мнению, высшая школа в России постепенно делится, по сути, на две части: образование для всех и образование, которое будет двигать нашу страну.

Татьяна Клячко,
директор Центра экономики непрерывного образования Академии народного хозяйства при Правительстве России

Работодатели недовольны (это недовольство все больше нарастает) тем качеством образования, которое получают наши сегодняшние выпускники: «Знаете, уже не то, нам нужен совершенно другой современный работник».

Нет знания русского языка или плохое владение русским языком, складывающееся еще на уровне среднеобразовательной школы. Это усугубляется в системе профессионального образования и ведет к тому, что выпускники не владеют коммуникативными навыками.

Они просто не в состоянии понять те задания, которые им даются. Вторая проблема состоит в том, что работодатели недовольны уровнем профессиональной подготовки в целом.

В-третьих, как бы мы не хотели говорить о том, что высшее образование должны получать только выдающиеся наши граждане, работодатель в восьмидесяти процентах требует, чтобы работник имел высшее образование. Поэтому мы перешли не просто к массовому, а практически ко всеобщему высшему образованию. В 1992 году в стране было 2,7 миллиона студентов, а в настоящее время у нас 7 миллионов студентов. Считать, что качеством мы удержим на уровне тех 2,7 миллиона, просто нереально.

Василий Жураковский,
председатель Экспертно-аналитического центра Национального фонда подготовки кадров

Трехкратное увеличение студентов сопровождается всего лишь 20%-ным увеличением числа преподавателей в высшей школе в условиях серьезного отставания развития материальной базы. Я бы защитил многие наши вузы, которые работают на очень приличном мировом уровне, сказав, что наши работодатели иждивенчески подходят к оценке качества выпускников. Крупнейшие в мире корпорации, особенно специализирующиеся в наукоемких сферах, тратят 15-20% дохода на подготовку-переподготовку кадров систематически.

Существует ли национальный проект «Образование»?

Олег Смолин,
первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы РФ по образованию и науке

На мой взгляд, такого образовательного проекта в России нет по меньшей мере по двум причинам. Привожу цифры. Бюджет 2006 года: рост доходной части — 40%, рост расходов на образование — 25,6%.

В следующем году ситуация лучше: рост расходов по бюджету — 28%, соответственно, рост расходов на образование — 35%. Мне кажется, что приоритетного национального проекта без денег не может быть по определению. У меня на руках выдержки из Бюджета. Что в следующем году включается в «приоритетный» национальный проект «Образование»? Там мы увидим уже знакомые надбавки за классное руководство, видим гранды учителям, внедрение инновационных образовательных программ, не очень понятно, что такое, но 3 млрд. есть. Мы видим субсидии на государственную поддержку внедрения комплексных мер модернизации образования. 3 млрд. есть, но совсем не понятно, на что. Кто скажет, какая общая идея объединяет эти все, даже пусть очень хорошие, положения и делает их национальным проектом?

Институт развития прессы © FinS.ru
<<< Назад