Главная забота — о шахтерах

Я выбрал интересную профессию...

В четырнадцать лет я остался без отца, погибшего в аварии. Его друзья и многочисленные родственники по мере возможности помогали матери воспитывать меня. Одной ей было трудно, чтобы прокормить семью, она — преподаватель — работала в трех местах, в том числе институте и техникуме.

Отец в свое время преподавал политэкономию в Северо-Кавказском горно-металлургическом институте, и его бывшие коллеги подготовили меня к поступлению в этот вуз. Изучавшим специальность на горном отделении платили повышенную стипендию, что очень меня выручало. Я осваивал чрезвычайно интересную профессию — «электрификация и автоматизация подземных горных работ». Профиль обучения был настолько широк, что выпускники умели ремонтировать телевизоры, разбираться в авиационном и судовом оборудовании. Практику проходил на шахтах Донбасса, Норильска, Тырныауза (Кабардино-Балкария), Садона (Осетия). Из-за специфики местных условий шахты одного региона отличались от шахт другого, что позволяло расширять кругозор.

Основа авторитета — профессионализм

После окончания института я окунулся в шахтерскую среду, которую успел узнать еще на институтской практике. Шахта, куда меня распределили, была одной из самых опасных в Ростовской области по выбросам угля и газа метана, горным ударам и другим опасным явлениям, сопутствующим подземной добыче угля. У меня на пятьдесят четыре километра обслуживаемых горных выработок было четырнадцать подъемных установок и восемь вентиляторов главного проветривания (горняки по этим параметрам поймут, за какой большой масштаб работы приходилось отвечать). В зоне моей ответственности оказалась практически вся техника, применявшаяся в советской угольной промышленности, как правило, самые передовые ее образцы. Освоив эту технику, я в дальнейшем мог легко ориентироваться в любом другом месте работы, поскольку знал больше местных специалистов.

Когда я работал на автоматике уже не слесарем, а старшим механиком, приходилось внедрять и курировать освоение передовой техники.

Невостребованное «кино»

К сожалению, ЧП на шахтах — явление не редкое. Чтобы быть шахтером, надо обладать находчивостью и мужеством. Хотя бывают настолько трагические ситуации, когда кажется, что уже не удастся выбраться живым. Попав в такую передрягу, я в самый критический момент вдруг увидел… черно-белый «документальный фильм». Перед внутренним взором буквально за несколько секунд промелькнула вся моя жизнь. Я увидел себя маленьким ребенком, лица родных и знакомых, многих из которых давно уже нет с нами, сюжеты различных событий, произошедших со мной. Запомнил даже нелепое удивление, что это «кино» — не цветное…

А случилось вот что. Я работал тогда главным механиком шахтоуправления.

Однажды в 85-м году пятисотметровую вертикальную вентиляционную скважину, которая проветривала важные подземные выработки (склад взрывчатых материалов и электровозный гараж), перекрыло. Причину аварии определить сразу не удалось, и инженерные службы должны были остановить работу шахты до тех пор, пока не будет пробурена новая скважина, а на эти работы потребовалось бы около года и большие капитальные вложения.

Мы с главным геологом шахтоуправления взялись изучить обстановку, найти причину и устранить ее. На время остановили вентилятор. Скважина была обсажена металлической трубой диаметром восемьдесят сантиметров. Я залез в нее снизу, начал подниматься вверх и на высоте пятидесяти метров увидел, что скважину пережало, и труба в ней раздавлена. Причина отсутствия проветривания была установлена, но мы не знали, что могло так изуродовать скважину на глубине четырехсот пятидесяти метров.

На консилиуме предложили не останавливать шахту до прохождения новой скважины, а попытаться восстановить сечение изнутри. Однако проведение необходимых в этом случае электросварочных огневых работ в таких выработках правилами запрещено. После всех трудно проходивших согласований, учитывая исключительность ситуации, было оформлено разрешение и выполнены подготовительные операции. На время майских праздников остановили шахту, вывели людей и рискнули применить огонь. Ввиду опасности несколько дней работы вели втроем: я — главный механик, ответственный за технические работы, главный геолог, искавший причины аварии где-то в недрах пород и сварщик Анатолий Нафиков. Мы вырезали часть раздавленной обсадной трубы, и я стал удалять мелкую породу, которая оказалась за ней. Напоминаю, это происходило в скважине на высоте пятидесяти метров. И вдруг, чуть не раздавив меня, из незакрепленного пространства хлынула пульпа — смесь глины, песка и воды, которая и была причиной поломки злосчастной трубы. Пульпа просачивалась мимо меня, было ее не меньше пятнадцати шахтных вагонов. Сейчас понимаю, что только постоянная готовность к неожиданностям, принятые правильные технические решения и осторожность помогли мне тогда остаться в живых. Стоило чуть замешкаться или что-то сделать не так, и меня смыло бы этой вязкой, как зубная паста, пульпой. Вот в эти секунды и увидел я «кино» про свою жизнь.

В очистившуюся полость я входил, как космонавт — в неизведанное космическое пространство…

Еще двое суток сварочных работ, и скважина была восстановлена. Шахта могла снова давать уголь.

От шахтерских забастовок до развала страны

В 1989 году в пылу первых шахтерских забастовок меня выбрали председателем шахтного комитета. В то время шахта была похожа на передний край фронта. В 89-м требования шахтеров о повышении зарплаты, улучшении условий труда и быта, увеличении продолжительности отпусков звучали на митингах, стадионах и площадях.. В 91-м сотня шахтеров из Российского Донбасса, которых мы привезли из Ростова (к ним потом добавились сорок человек из других регионов), впервые в истории страны провели трехдневный пикет в центре Москвы на Старой площади — возле бывшей цитадели ЦК КПСС, где в то время заседало правительство во главе с Гайдаром. Потом были известные акции протеста на Горбатом мосту. Потом перекрывали железнодорожные пути. В общем, боролись за свои права.

Из других запомнившихся событий — «выбивание» в Министерстве обороны СССР понтонов и строительство моста через реку Северский Донец, связавшего наш шахтерский поселок Синегорский и станицу Краснодонецкую. Этот понтонный мост, ставший буквально спасением для местных жителей в период зимнего ледостава, и сейчас служит людям.

События августа 1991-го застали меня на посту депутата Ростовского облсовета. Оценивая происходящее тогда, я предвидел, что дело кончится катаклизмом. А в 1993 году внутренние противоречия государственной элиты закончились колоссальным преступлением власти — развалом большой страны.

Противостояние «дракону»

Главным в своей депутатской работе считаю защиту социальных интересов людей труда и в первую очередь, конечно, шахтеров. Всеми возможными путями. Когда не удается напрямую, ищем тактику обходного маневра.

Однако борьба за принятие справедливых решений напоминает бой с драконом: отрубишь одну голову — на ее месте вырастает другая. Хитроумные чиновники видоизменяют в свою пользу «обезглавленные» в ущерб бюрократии законы… Приходится опять «браться за меч». Правительство, к глубокому сожалению, отстаивает в первую очередь интересы чиновников и крупных предпринимателей…

Ветеран-шахтер, получавший в прежние годы одну из самых высоких зарплат, сейчас получает одну из самых низких пенсий. В таком же положении трудящиеся, работавшие на вредных производствах так называемого первого и второго списков — бывшие металлурги, нефтяники и другие рабочие особенно трудоемких профессий. И, отстаивая интересы шахтеров, я отстаиваю также интересы упомянутых категорий трудящихся. И не только их.

Все сказанное не означает, что я нахожусь в состоянии войны с «акулами капитализма». Понимая и интересы предпринимателей, я стараюсь вести конструктивный диалог, ведущий к разумному компромиссу, результат которого — эффективное производство. Ведь рабочий и работодатель не враги, а партнеры.

Но войну вести все-таки приходится. С бесчестными дельцами и проходимцами, неправедная деятельность которых наносит вред человеку труда и государству.

Отдыхать я не умею…

Мне не удается так организовывать работу, чтобы оставалось свободное время. Например, прошлым летом я несколько дней отдыхал в Кисловодске, но затем был вынужден отправиться на Шпицберген, где проходила большая конференция, посвященная проблемам угледобычи в условиях Арктики. Посмотрел, в каких условиях работают наши шахтеры, многие из которых приехали на архипелаг с закрытых шахт Донбасса. А со Шпицбергена приехал в Ростов, где тоже были встречи с людьми — обычные депутатские будни. Я втянулся в такой жесткий ритм давно: бывало, работая на шахте, по шесть лет обходился без отпуска…

Рубрику ведет Владимир Познанский

БИОГРАФИЯ

РУБЕН БАДАЛОВ,

член Комитета по труду и социальной политике

Фракция «Родина»

Родился в 1957 году в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ). С 1974 по 1979 год учился в Северо-Кавказском горно-металлургическом институте по специальности «электрификация и автоматизация горных работ». По окончании института попал по распределению в Ростовскую область, на угольные шахты российской части Донбасса. Шестнадцать лет отработал в шахтоуправлении Краснодонецкая, прошел путь от подземного электрослесаря участка по добыче угля до главного механика шахтоуправления, исполняющего обязанности директора щахтоуправления. После шахтерских забастовок 1989 года избран председателем профкома. В 1993 году окончил Всероссийскую академию внешней торговли по специальности «мировая экономика». С 1996 года — первый заместитель председателя профсоюзов угольщиков России (Росуглепрофа). В 2003 году избран депутатом Государственной Думы от Ростовской области, где прошел школу общественной работы, будучи депутатом Синегорского поселкового Совета, депутатом Белокалитвенского областного Совета, депутатом Ростовского областного Совета. Женат, имеет троих детей. Награжден знаком «Шахтерская слава» трех степеней, нагрудным знаком «За активную работу в профсоюзах», золотой медалью «100 лет профсоюзам России». Имеет звания «Почетный работник угольной промышленности», «Почетный работник топливно-энергетического комплекса».

Институт развития прессы © FinS.ru
<<< Назад